Валерий Кузнецов: «Это однозначно был заказ»

Уволенный в середине марта с. г. года с формулировкой «за нарушении присяги» прокурор Ростовской области Валерий Кузнецов подал иск о восстановлении в должности. На фоне прокурора Краснодарского края, который спокойно пережил жестокую расправу в станице Кущевской и вскрывшиеся там факты многолетнего бандитского террора, прокурора Татарстана, до которого «не доходили» жалобы на садистов-полицейских, увольнение Кузнецова выглядит более чем странно. Не найдя ни одного нарушения закона при формировании тарифов и ни одного злоупотребления, Генпрокуратура все же обвинила Валерия Кузнецова в росте коммунальных платежей в регионе. 17 мая заместитель генпрокурора Геннадий Лопатин намерен представить депутатам заксобрания области новую кандидатуру на должность главы надзорного ведомства. Валерий Кузнецов уже обратился к депутатам с просьбой не спешить с утверждением: он уверен в своей правоте.

 — Валерий Алексеевич, чем вы сейчас заняты?
 — Я сейчас нахожусь на больничном и занимаюсь своим восстановлении в должности. Иду законным путем, в отличие от творимого беззакония вокруг меня.

 — Чувствуете ли вы давление на себя?
 — Я чувствую настоящий правовой беспредел вокруг меня, который творится, как мне кажется, не без ведома представителей Генеральной прокуратуры.

 — В чем это выражается?
 — Начиная с вмешательства в процесс моего лечения — когда от медиков требовали постоянного отчета у врачей, что они делают и как, и заканчивая банальной слежкой. В дом, где в ведомственной квартире живет сейчас моя семья, приходят люди, опрашивают руководство ТСЖ, охрану, пытаются снимать данные с камер наблюдения. Это довольно странно: уголовного преследования в отношении меня не ведется, не понятно, кто и на каком основании дает санкции на снятие информации с моего телефона и наружное наблюдение. Я намерен в ближайшее время потребовать дать юридическую оценку этим действиям со стороны правоохранительных органов. Насколько я знаю, прокуратуру Московской области, где я раньше работал, завалили запросами — ищут хоть компромат на меня. Безуспешно, кстати. Глядя на это все, даже не верится, что на улице 2012 год. Это — паранойя недалеких руководителей.

 — Чего они добиваются? Какова цель этого преследования?
 — Видимо, пытаются запугать. Понимают, что мое увольнение с формулировкой «за нарушение присяги» — незаконно. Они сомневаются в своих силах, вот и ищут, за что еще зацепиться.

 — Кто это — «они»? Сейчас уже понятно, кто стоит за всей этой операцией по отстранению вас от должности?
 — Это однозначно был заказ. Чем и кем он был вызван, я, к сожалению, могу только предполагать. Обвинять никого не могу.

 — Но при прежнем губернаторе такого не было?
 — У нас с Чубом были сложные отношения. Что бы про него ни говорили, я очень уважительно к нему отношусь, это — глыба и очень мудрый руководитель. Понятно, что до меня отношения прокуратуры с руководством области складывались иначе. По сути, прокуратура была юротделом администрации. Но вскоре мы все расставили по местам, и Владимир Федорович нормально отнесся к тому, что прокуратура — это самостоятельная федеральная структура, а не придаток администрации. Им пришлось начать считаться с нами и реагировать на наши замечания.

 — Часто приходилось делать замечания?
 — Да, довольно часто. И не все было так однозначно. По многим вопросам не было судебной практики, мы часто спорили, но это были те самые споры, в которых рождались компромиссные решения. Я объяснял: поймите, если я как прокурор не отреагирую на то или иное нарушение ваших подчиненных, через полгода мне придется начать их сажать в тюрьму. Мы с пониманием относились к мнению друг друга.

 — Вернувшись после больничного в марте, вы особенно активно взялись за правительство области, многие даже сочли это неким показательным наступлением…
 — Это не так. И до начала проверки в отношении меня на имя губернатора Голубева прокуратура области еженедельно отправляла массу мер реагирования, просто в СМИ мы это не освещали. Меня поразило другое — реакция на эти замечания в правительстве области была совершенно неадекватная. Судите сами: я вношу представление на имя губернатора с требованием внести изменение в тот или иной правовой акт, а в ответ мне, за подписью других должностных лиц, приходит отписка, что указанные в представлении факты или нарушения не имеют места быть. Такое впечатление, что не губернатор руководит регионом, а  совершенно иные люди. Доходило до того, что моим помощникам, которые требовали исполнения предписаний, просто открыто хамили в лицо. Это — не нормальная практика.

 — Однако официально поводом для вашего отстранения стали не многочисленные акты прокурорского реагирования на деятельность региональных властей, а именно «отсутствие реагирования». В частности, вас обвинили в недосмотре за сферой ЖКХ, где резко возросли тарифы.
 — 11 марта, закрыв больничный, я вышел на работу и, согласно правилам, составил рапорт на имя генерального прокурора, где на 30 листах ответил по каждому пункту результатов проверки Генпрокуратуры. Со всей ответственностью заявляю, что некоторые пункты той проверки не выдерживают никакой критики. Чего стоит только обвинение в недосмотре за ростом тарифов. Ведь все знают, что не «Донская водная компания» (ДВК) устанавливала тарифы на воду для населения. Это делают Служба по тарифам и муниципалитеты в соответствии с федеральным законодательством. В декабре 2011 года арбитражный суд признал, что никаких нарушений законов при формировании этих тарифов допущено не было. И Генпрокуратура, проверив Службу по тарифам, тоже не нашла в ее деятельности никаких нарушений, требующих прокурорского реагирования.

 — Преднамеренно или нет, но скандал с «ДВК» случился именно тогда, когда правительство области решило сосредоточить все коммунальные ресурсы в одних руках, путем создания т. н. ОАО «Управление коммунальными ресурсами» (УКР). Понятно, что к тому моменту в регионе было много разных субъектов хозяйствования в сфере ЖКХ, и далеко не все были готовы вот так сразу отказаться от доходного бизнеса. «ДВК» оказалась в числе особо несговорчивых.
 — Поверьте, о компании «ДВК» я узнал только летом 2011 года после обращения в прокуратуру, до этого никто в прокуратуру с жалобами не обращался. И по моему указанию в сентябре было возбуждено уголовное дело в отношении руководства «ДВК». А вот о моих подозрениях, что под присмотром властей намеренно банкротят коммунальные предприятия, свидетельствуют многочисленные акты прокурорского реагирования, направленные мной в адрес властей региона. Что касается УКР, то здесь налицо попытка вывести всю коммуналку государственного управления. Приватизировать МУП в сфере ЖКХ невозможно без ведома тех же законодателей. Отхватывать эти предприятия по одному — долго и затратно. А после того как все эти сети и трубопроводы были «добровольно» переданы в собственность вновь созданного ОАО, можно смело сказать, что контроль государства над ними утрачен. По сути, это первый шаг к последующей приватизации этих активов. Кусок довольно лакомый: в качестве платежей за коммунальные услуги ежемесячная выручка такого гиганта может исчисляться сотнями миллионов рублей. Постановление о создании ОАО вышло в конце декабря, и проверка по нему началась. Вопросы есть. Прежде всего — целесообразность создания этого гиганта: ведь ничто не мешало всем этим предприятиям функционировать в прежнем режиме, достаточно было лишь властям эффективно контролировать их работу.

 — Что ж, заинтересованность в вашем отстранении — налицо. Но насколько реальны доводы проверяющих?
 — Ничего из того, что написано в заключении проверки Генпрокуратуры и что послужило основанием для моего отстранения от должности, не соответствует действительности. Роль «ДВК» и позиция областной прокуратуры в этом вопросе были просто искажены, и в таком виде генеральный прокурор представил эти данные президенту страны. Считаю, что подчиненные генпрокурора просто использовали его, причем довольно нечистоплотно, в решении своих кадровых споров. Подмена понятий и передергивание фактов составляют основу выдвинутых ко мне претензий. Я ответил на каждое. Более того, в том же рапорте, во исполнение Указа президента РФ о противодействии коррупции и аналогичного Приказа генерального прокурора, я указал конкретные факты вмешательства высокопоставленных сотрудников Генпрокуратуры в мою служебную деятельность как прокурора Ростовской области.

 — Можете назвать конкретные фамилии?
 — Парадокс: решение о моем увольнении фактически принимали те, кого я просил генерального прокурора проверить в соответствии с Указом президента о противодействии коррупции. Это в том числе заместитель генпрокурора, курирующий вопросы кадров, — Геннадий Лопатин. Который, по моим данным, везет в Ростов представлять депутатам заксобрания нового кандидата на должность прокурора области. Кстати, насколько я знаю, ни по одному из доводов, указанных мною в рапорте, никакой проверки проведено не было, никого от должности не отстраняли.

 — Что вы сейчас чувствуете?
 — Конечно, я разочарован. Но это полбеды. Куда страшнее — разочарование, которое я вижу в глаза своих молодых коллег. Поверьте, в прокуратуре работает огромное количество умных, принципиальных и порядочных людей. Но после таких расправ многие теряют веру в то, чем занимаются. И потом: если ТАК могли обойтись с прокурором субъекта федерации, я даже представить не могу, что могут сделать с моими подчиненными и простыми людьми.

 — Вы опротестовали заключение Ленинского районного суда Ростова, который порекомендовал вам подавать иск по месту нахождения Генпрокуратуры, т. е. в Москву. Вы намерены через суд восстановиться в должности и продолжить свою деятельность. Вы что, и правда верите в наше правосудие?
 — Я верю в закон и справедливость и не намерен просто так сдаваться.